В конце рядов менял начинается самая знаменитая площадь старой Бухары – Ляби-хауз. «Это самое красивое и популярное место в городе, - оживился Рустам-ака. – Это наш, можно сказать, Бродвей или Старый Арбат. Здесь расположено множество чайхан (заведений, где пьют чай), здесь по праздникам проводятся культурно-массовые мероприятия, здесь сидят художники, ремесленники, музыканты. И все здания, постройки как бы окружают Ляби-хауз. «Ляби» означает «берег», «хауз» – «бассейн».
История этого места весьма романтична. Нодир Девон-беги, визирь (министр) Эмира Бухарского, решил жениться. И в день свадьбы он подарил своей невесте только пару серег. Возлюбленная сильно обиделась, мол, визирь не из бедной семьи, мог бы и раскошелиться, да и я сама тоже не прошу подаяния. Но жених молчит, ничего не говорит.
Через несколько лет он строит мечеть, медресе и ряд других сооружений. Уже не невеста, а жена говорит ему: «На дорогую свадьбу и подарки денег не было, а на строительство – они вдруг появились!» Муж-министр отвечает: «Дорогая, посмотри на свою шкатулку». Та бежит, открывает ее и видит, что одной серьги нет.
- Вай, дод! – кричит она. – Обокрали!
- Дорогая, все, что было построено здесь – это построено за счет одной серьги! – говорит своей жене Нодир Девон-беги. – Ты не оценила мой подарок, то оцени то, что построено за счет этого подарка.
Честно говоря, я не понимаю эту женщину! Как можно было безразлично относиться к тому, что ради своей возлюбленной сделал бухарский министр. Мы смотрели на медресе Девон-беги XVII века, и каждый мысленно прокручивал эту легенду, мол, а как бы я сам поступил, если бы невеста отказалась от подарка?… Сложный вопрос…
Мы подошли к медресе и я увидел на портале изображение золотых птиц, которых на Востоке называли Семургами (на Руси подобных сказочных птиц именовали Феникс). Тут я вспомнил, что на Регистане также изображено животное – тигр. Это было странно, ведь ислам запрещал изображение живых существ.
«Это отголоски зороастризма, - объяснил нам Рустам-ака. – На визиря сильно влияло искусство тех древних времен и верований. Он не смог избежать искушения не изобразить величественных птиц. Кстати, Нодир Девон-беги был шиитом, а это течение ислама не запрещает рисовать животных. Да и его мастера хотели оставить что-то особенное в памяти народа, и это им удалось. Разве это не чудо?»
- Конечно, - согласились мы.
Портал медресе исписан цитатами из Корана, все-таки это культовое здание. Но несколько портили вид рядом пристроившиеся сооружения советского времени – безвкусные гастрономы, ателье, кафе. Дальше шла махалля, где многим домам более 400 лет.
Говорят, что до сих пор сохранились дома бухарских евреев, которым свыше 500 лет: на них можно увидеть ганч и штукатурку того периода (к сожалению, из-за нехватки времени, мы не просмотрели их, хотя Рустам Садыкович предлагал нам). Позади медресе мы увидели кафе, сделанное из трех кувшинов. В моем понимании это было вполне оригинальным сооружением. Это наш летний бар, - сказал нам гид. Нашему взору предстала другая достопримечательность города – памятник Ходже Насреддину, весельчаку и балагуру, возмутителю спокойствия всего мусульманского мира. Бедняк, родом из Бухары, он на своем ишаке побывал на многих землях, и везде подсмеивался над корыстолюбивой знатью, разжиревшими чиновниками, нечестными казиями (судьями), двуликими служителями культа. Народ его любил и о нем складывал легенды, а власть имущих, естественно, ненавидела. В некоторых историях Насреддина называют «Эфенды» (глупец), хотя он был умнее многих ученых того времени, его можно назвать даже «великими комбинатором» по типу Остапа Бендера. Только в отличие от героя Ильфа и Петрова, бухарец был человеком честным, искренним и бескорыстным.
В тридцатые годы русский писатель Леонид Соловьев написал книгу «Повесть о Ходже Насреддине», в котором раскрыл жизнь и быт не только Бухары, но и всей Центральной Азии. Было удивительно, как ему удалось показать все тонкости, нюансы восточного менталитета, юмора и традиций народов. И поэтому его не зря таджики Соловьева называют таджикским писателем, узбеки – узбекским, русские – русским, но, мне кажется, национальность здесь не играет никакой роли. Это писатель с большой буквы, и этим все сказано.
Так вот, в одной из глав Леонид Соловьев описывает случай, как Ходжа Насреддин, приехав в Бухару, спасает человека, тонувшего в Ляби-хаузе. Он тогда еще не знал, что это был ростовщик Джафар, от которого плачет полгорода. Балагур увидел, как люди собрались у пруда, и кричат ростовщику: «Давай, давай руку!», но сами в воду прыгать не желают, ибо все они должники этого человека и втайне не хотят спасать его. Тонущий только махает руками и пытается всплыть. Насреддин сразу понимает, что это человек из богатой семьи и кидается к берегу: «Разве так нужно спасать жадин? Они не знают слова «Дай», они понимают слово «Возьми» – и с криком «Возьми!» он протягивает ростовщику руку. Тот сразу хватается за спасителя, и Насреддин вытаскивает его на берег.
Отдышавшись, ростовщик сначала проверяет сумку с долговыми расписками, а потом говорит: «Я тебя должен отблагодарить, хотя я бы и сам выбрался… Я тебе дам одну золотую… нет десять медных… нет, одну медную монетку! – и он протягивает ему денежку (помните вышесказанную притчу моего отца, чем не близкая ситуация?). Ходжа Насреддин усмехается и всем людям демонстрирует эту монетку. Вот скульптор изобразил этот момент – сидящего на осле весельчака и показывающего всем эту «спасительную» монетку.
Естественно, мы с Русланом не смогли преодолеть искушения сфотографироваться рядом с народным любимцем.
Затем мы направились к древним воротам. Всего их насчитывается одиннадцать, хотя в некоторых документах указывается десять. Так, в Москве в Библиотеке им. В.Ленина сохранилась карта, составленная в 1886 году одним русским военным инженером, и там он отметил только 10 ворот. Дело в том, что одиннадцатая была после десятой, а между ними располагалась таможня.
С рассветом все ворота открывались, и путники заходили внутрь города, кто за покупками, кто в гости, кто по делам, а кто за справедливостью к Эмиру. Ночью все ворота наглухо закрывались, и лишь одни – Каракульские – со стороны афганской дороги оставались открытыми. Они были дежурными, и кто опоздал, кого преследовали разбойники, могли всегда найти в городе защиту, приют и спокойствие, пройдя сквозь Каракульские ворота.
Я не помню названия всех ворот, но перечислю те, что успел записать: Самарканд-дарвоза – северо-западного направления, Каршинские ворота – северо-восточного направления, Ходжа-Джамал – южного, Талигач, Углон-дарваза (помните, там кольца спиливал турист-преступник?), Шер-гирон-дарваза, причем четыре последние располагались практически недалеко друг от друга.
Одни ворота выводили на «Саиль» – летние гулянья в комплексе «Номоз-гох» – там молитва проходила под открытым небом на большой платформе. Там же обычно состоятельные горожане строили «горбок» – загороднюю виллу, что-то вроде нашей современной дачи. Это был участок, огороженный глинобитной стеной, по внутреннему периметру сажались тополя. В глубине территории строились временный домик с верандой и небольшой водоем. И перед этим обзором сад был разделен на четыре части, поэтому и называется «чорбог». Это происходит по природному цветению, например, начинает цвести урюк в сочетании с клевером, потом начинают цвести другие деревья в сочетании с другими кустарниками. «Перед глазами роисходит как бы переход цветения с весны до осени, - пояснил мне Халим Гулямов, который, как оказывается, был архитектором и часто разрабатывал в Бухаре подобные проекты. – Сад всегда оказывается под красотой природы». За летним домиком всегда росли тутовники, вишня, черешня, в общем, самые сладкие плоды.
«А теперь направимся в сердце Бухары – крепость Арк», - наконец-то объявил Рустам-ака и мы с Русланом быстрее зашевелили ножками, желая увидеть фамильный дворец правителей Бухары.
АРК - ДОМ ПРАВИТЕЛЕЙ БУХАРЫ

Крепость Арк – это столп государства, центр вселенной в размере Бухарского Эмирата. «Отсюда все правители в течение многих веков осуществляли управление всей страной, - начал свое повествование Рустам-ака. – Здесь же проходила коронация правителей. И здесь же они жили со своими женами, наложницами, детьми, прислугой, охраной».
Мы посмотрели на огромную стену дворца. Ее высота превышала 20 метров, а вся площадь составляла около 4-х гектаров.
Перед аркой была публичная площадь из песчаника. Здесь собирался народ, чтобы посмотреть на казни, встретить своего владыку, послушать очередной фирман (указ). Я представил себе, как из ворот выходил глашатай и кричал:
- Жители благородной Бухары! Не говорите, что не слышали, не говорите, что не видели, не говорите, что не знаете.
Сегодня Эмир изъявил… - и зачитывал указ главы государства.
Вообще, на Востоке принято созывать народ для разных мероприятий. Конечно, одним из них были казни, а Восток в этом ремесле многое преуспел. Публично преступникам рубили головы или публично сажали их на кол. Я содрогнулся, представив себе такую жуткую церемонию. Но народ созывали перед Арком не только для этого. Чаще всего здесь проводились ярмарки, праздничные мероприятия, устраивали базары (в смысле - рынки), здесь играла музыка и выступали артисты.
Панорама Арки поражает красотой. Еще бы, ведь этому памятнику истории и архитектуры более двух с половиной тысяч лет, можно сказать, что город начинался с него. Между тем, как нам сказал Рустам Садыкович, портал был построен в XVI веке, а в 1887 году были обновлены ворота, они и ныне действуют и сохранились благодаря ценным качествам карагача.
Въезжать в крепость на коне имел право только владыка. Слева и справа при въезде внутрь располагались комнаты, которых, скорее всего, правильно было назвать камерой предварительного заключения. Там находились преступники (сейчас их заменяют маникены), которые ожидали скорейшего суда и дальнейшей казни. Кстати, в Арке был и «капахона» – яма-клоповник, то есть подземная камера, где сидели приговоренные к пожизненному заключению люди в обществе клопов. Нужно заметить, что этих хищных мелких тварей специально не разводили, просто сырость, грязь и теплые тела привлекали их, и ими кишела вся подземная тюрьма. «Люди здесь долго не протягивали, - заметил Рустам-ака. – Они быстро умирали в таких жутких условиях».
Тюрьмы, которые располагались на территории эмирского дворца, назывались «Зиндон». Для справедливости нужно добавить, что сюда сажали не только преступников, но и обычных горожан за неуплату налогов (вот бы, наверное, обрадовалась наша современная налоговая служба, если бы государство разрешило каждой районной инспекции иметь такой «налоговый клоповник»!) или за долги. С Аркой связана и одна из легенд. Говорят, что перед входом покоиться сказочный богатырь Сияввуш – сын не менее сказочного богатыря Рустама (помните фильм-сказку «Сказание о Рустаме»?). Согласно древней легенде, Сияввуш женился на дочери царя Афросияба (государства на территории Самарканда), приехал с нею в Бухару и здесь возвел эту королевскую крепость.
Внутри Арки есть своя дворцовая мечеть «Джоми», построенная еще в XIX веке. Она пятничная мечеть, в ней молились эмир и его знать. Здесь же располагался монетный двор, где печатались государственные деньги, баня, бытовые помещения. До революции в Арке проживало свыше 2-х тысяч человек. Но и сейчас большая часть крепости в развалинах. Дело в том, что более 80-ти лет назад ее разрушили красногвардейцы, захватившие город по приказу Москвы (ведь Бухара не входила ни в состав Царской Империи, ни в Советский Туркестан, и являлась иностранным государством).
2 сентября 1920 года Красная Армия во главе с командармом Михаилом Фрунзе начала атаку Бухары. Момент атаки выбран был не случайно в часы молитвы. Люди не успели ничего понять, как с аэропланов стали сбрасывать бомбы, а залповым огнем артиллерии были снесены постройки. Бухарцы в ужасе бежали из города. Дворец горел четыре дня и многие ценные вещи тогда погибли. Никто из горожан, впрочем, не думал тушить оплот векового рабства. И сейчас в сохранности осталась небольшая часть того монументального искусства.
«В одной из книг по истории экономики я прочитал, что советский нарком финансов 20-х годов Григорий Сокольников, при котором был введен советский золотой червонец, был назван «палачом Бухары», - сказал я. – За что он получил такой «статус»?
- Честно говоря, мне эта фамилия неизвестна, - признался Рустам Садыкович, - видимо, таких «героев» в то время было много. Хотя «палачом» можно было назвать и Фрунзе, который нанес существенный материальный урон городу, не говоря о сотнях погибших мирных жителях.
Мы прошли во двор Кушбеги – премьер-министра Бухары. Как оассказал нам гид, он никогда не выезжал отсюда и именно отсюда вершил правительственные дела. Здесь располагался его дом, канцелярия, здесь жила и его семья, прислуга. Кстати, у Кушбеги были и свои ворота. Здесь он принимал иностранных послов и делегации, подписывал правительственные решения и давал распоряжения. Рядом располагался двор для гостей, в частности, для европейских дипломатов (чаще всего это были русские послы). В 1918 году, когда в Петербурге совершилась революция, к Эмиру Бухарскому Олимхану приезжает советская делегация с предложением подписать мирный договор с большевиками. Их было 22 человека во главе с комиссаром Уткиным. Нужно сказать, что Олимхан страшно не хотел подписывать документы с красными. Видимо, он понимал, что его в скором времени ожидает участь русского «брата» – царя Николая. Возможно, у них был даже телефонный разговор на эту тему перед (или после?) свержением династии Романовых. Как бы там не было, но Олимхан отказался встречатся с комиссарами, и все проблемы взвалил на Кушбеги. Тот пригласил их в крепость, но перед входом попросил всех сдать оружие. Делегация вначале не хотела этого делать, но Кушбеги сказал им, что они же прибыли сюда подписывать мирный договор, а значит, должны входить в Арк с мирными руками. Да и Его Величество не позволит обидеть послов. Те поверили (но, видимо, не все) и сдали оружие охране.
Затем Кушбеги повел их показывать достопримечательности. Под предлогом показать им арсенал, комиссаров завели в погреб и там заперли. Их хотели сморить голодом, но некоторые члены делегации достали спрятанные револьверы и стали отстреливаться.