БЛАГОРОДНАЯ БУХАРА, ИЛИ ВОЯЖ В ГОРОД В ДВЕ С ПОЛОВИНОЙ ТЫСЯЧ ЛЕТ. Часть 1

ЦЕНТР ВОСТОЧНОЙ ТОРГОВЛИ

Бухара в течение многих столетий считалась не только центром науки, просвещения и искусства. Это был также и мировой центр торговли. Вспомните: через этот город проходил Великий Шелковый путь. Сюда ежедневно стекались сотни караванов из Китая, Индии, Персии. Здесь были купцы из Европы. Товары доходили аж с Африки и Японии. Мои родственники сказали, что в нашем роду были великие караванщики, имевшие торговлю от Китая до Ближнего Востока. Но, к сожалению, семейная история ничего не сохранила о них, ибо в годы Советской власти такое родство с далекими предками могло закончится весьма печально для потомков.

Только для торговли в Бухаре было построено пять пассатов. И чего здесь не было в те древние времена: и ювелирные изделия, и оружие, отделанное золотом и драгоценными ножами, и хозяйственные ножи, отличавшиеся своей остротой, здесь можно было приобрести сбрую для лошади, одежду, обувь, продукты питания – восточные специи и многое другое. И каждый ряд гордился не только своими товарами, но и зданием, ибо древние зодчие вкладывали сюда свою душу.
«Токий заргарон» – так назывался первый пассаж, который мы встретили на своем пути из «Пои Колона». Здесь продавались ювелирные изделия – кольца, серьги, разные украшения на одежду. Впрочем, сегодня продавцов и покупателей не было много.
Местные не так часто приобретают сувениры, а туристы стали редкими гостями после событий 11 сентября.
Кстати, все пассаты строились на перекрестке четырех дорог – всех сторон света. Войдя внутрь, например, с запада, можно было пойти на восток или на север. На практике, так можно было передвигаться по торговым рядам и цеховым местам. «Весьма интересная планировка», - заметил Руслан. Второй пассат занимали торговцы головных уборов, а третий – менял. Здесь, много-много лет назад иностранные купцы меняли звонкую монету на бухарские «пули», которые имели хождение не только в Бухарском государстве, но и за ее пределами. Рядом со вторым пассатом расположено «Кош медресе», построенное в 1417 году по приказу внука Амира Темура – правителя Самарканда и ученого-астронома Улугбека. Нужно отметить, что в Бухаре было воздвигнуто самое первое из трех медресе Улугбека ( второе – в г.Самарканде, а третье – в г.Гиждуване). В XVII веке Эмир Абдулазизхан построил свое медресе, прям напротив медресе Улугбека. С тех пор Бухара-шариер (то есть «благородная») стала признаваться как один из религиозных центров Востока. Купола медресе так и виднелись по всему городу.
Проходя мимо медресе Улугбека, мы очутились возле торгового пассата «Тим», в котором продаются шелковые ткани и парча.
В отличие от других торговых рядов пассат «Тим» – закрытый, и имеет ворота, чтобы запираться на ночь. «Это единственное торговое помещение в Бухаре, которое закрывается», - отметил Рустам-ака. Войти внутрь мы не смогли, так как ворота были захлопнуты: из-за отсутствия туристов пассат не работал.
В нескольких десятках метров начинался новый пассат, в котором работали и продавали свои изделия кузнецы, чеканщики, ремесленники. Это улица называлась Хакикат (то есть «Правда»). Я остановился возле продавца специй Мирфаиза Убайдова – полного человека, лет сорока, с короткой бородой, но с улыбкой встречающего любого покупателя. Он прославился на всю Бухару тем, что в 1999 году госсекретарь США Мадлен Олбрайти, посетив город, более получаса провела у его лавки, покупая различные восточные специи для пищи. Тогда Посол США в Узбекистане Джозеф Прессел с удивлением произнес: «Вот это да! Госпожа Олбрайт беседовала с Президентом Узбекистана Исламом Каримовым всего 30 минут, а с вами – целых 35 минут!» Весть о такой чести быстро пронеслась по всей Бухаре, и к Убайдову зачастили покупатели, интересуясь всеми подробностями встречи простого торговца с главой внешнеполитического ведомства далекой Америки. После этого он даже открыл специальный сайт в Интернете, где подробно рассказывал об этом и, естественно, о своем бизнесе.
«Я гостил у госпожи Олбрайт, - признался нам Мирфаиз. – В 2000 году специально ездил в Нью-Йорк по ее приглашению.
Потом ко мне приезжала ее подруга, чтобы приобрести специи».
Руслан также решил «прославиться», что покупал товары у знаменитого бухарского торговца и приобрел несколько пакетиков зиры, шафрана и других пряностей. Я же довольствовался фотографией с господином Убайдовым. Что касается специй, то в Ташкенте такого «добра» навалом.
С другой стороны, прямо напротив лавочки специй находилась действующая кузнечная мастерская «Темирчилик» Усто Шокира Камалова из семьи потомственных кузнецов. Заинтригованный, я вошел внутрь. И первым делом увидел огромную печь в виде кувшина. «Весьма оригинально», - поразился я, поскольку ранее мне такого встречать не приходилось. Меня в мастерской встретили с радушием, а сам хозяин рассказал о мастерской и даже провел в семейный музей. «Люди не зря назвали несколько веков своей истории именами металлов: медный век, бронзовый век, железный век, - рассказывал мне Усто Шокир. – Археологи в разных местах Бухарской области находили изделия из железа, что подтверждает о древнейшем происхождении кузнечного ремесла. Кстати, сам Абу Райхон Бируни писал, что кузнецы Бухары в X веке вырабатывали четыре вида черных металлов». Со слов мастера, появление других видов хозяйствования – земледелия, скотоводства, рыболовства, а также всех видов ремесел тесно связаны с металлургическим производством.
В конце XIX – начале XX веков в Бухаре насчитывалось около сотни отдельных отраслей ремесла, одним из которых было кузнечное. Сами кузнецы жили в кварталах Челонгари, Охангари и Ахчагари. Обработка металла делилась на пять самостоятельных отраслей, а среди мастеров была узкая специализация. Например, были кузнецы-челонгар, изготовляющие всевозможные железные орудия, подковочники – наъльгар, замочники – кульфсоз, ножовщики – кордсоз, жестянщики – тунукасоз, игольщики – сузангар, гвоздари – мехчагар. Кузнецов в Бухаре, по подсчетам Усто Шарифа, было около 2150 человек, из них 30 занимались изготовлением кетменей (тяпок), 50 – серпов, некоторые мастера специализировались на выработке различных мелких предметов – цепочек и колец для дверей (занджир, зульфир), на выделке различных специальных орудий для ремесленников. В настоящее время в городе работает около 40 кузнецов в 10 кузнечных мастерских.
В музее мастерской, которая открыта ежедневно для любого с 9 утра до 6 вечера, я увидел экспозицию «Кузнечное производство прошлого столетия»: устав кузнецов XIX века, кольчуга XVII века, орудия труда ремесленников (начало XX века). Мне разрешили подергать кузнечные мехи печи, которые были действующими сотню лет назад. Кстати, в мастерской можно приобрести изделия кузнецов. Продукция имеет сертификат происхождения, которая позволяет беспошлинно вывозить за пределы республики. Я покупки совершать не стал, но у продавца сувенирным оружием сфотографировался с кривой саблей в руке (дома, правда, родные фыркнули, мол, тоже мне воин!). Нужно отметить, что Бухара всегда славилась оружием.
Возле лавочки Убайдова и напротив кузнечной мастерской функционирует баня XVI века. «Бухори Хаммом Корд» – прочитали мы вывеску перед входом. Рустам Садыкович посвятил нас: оказывается, эта баня была построена по приказу Эмира Абдуллы-хана, а всего их в Бухаре насчитывалось 18. Причем все они полуподземного типа. «Спускаясь вниз, вы увидите серию комнат, - рассказывал наш гид. – Входишь в одну комнату, там тепло и ты постепенно привыкаешь к температуре и полутьме, затем – в другое, а там еще теплее, идешь в третье – там жара». Заинтересовавшись, я вошел внутрь. Сотрудники бани сказали, что это мужское заведение и работает оно до 17 часов. «Но если будут клиенты – готовы работать допоздна», - заявил мастер массажа. Кстати, он делает массажи с особыми специями и ароматизированными маслами. Услуги оцениваются в пять долларов.
Для тех, кто не взял с собой принадлежности, выдают шлепанцы, чистую простыню и тазики. Я не такой уж любитель бань и поэтому не стал тратить время на мойку, в то время как мой спутник Руслан сказал, что вечером придет попариться. Так он и сделал. Правда, на следующий день стонал, что тело у него – как резиновый шланг, мол, изгибается во все стороны.
До сих пор неизвестно, куда уходят водные стоки – древние строители умели хранить секреты. И этим самым разожгли жгучее любопытство у современных исследователей. Те, умники, решили вскрыть бани, чтобы посмотреть, мол, а где же дренажные системы. После этого древние заведения перестали работать. Лишь три из них, до которых рука ученых не успела дотянуться, действуют до сих пор. Не думаю, что теперь хозяева разрешат кому-либо повторять подобные научные эксперименты. Второй пассат также предназначался для продажи многих изделий. Он назывался «бозори-корд» (рынок ножей) и «бозори-гуль» (рынок цветов). Здесь я увидел удивительные ножницы в форме птиц, рыб, аиста, зверей - оказывается это орудия золотошвеев. «Видите, какой изгиб у ручек и лезвий? Только такими ножницами можно вырезать узоры, обычные не годяться для такой работы», - сказал нам Рустам-ака.
Я обратил взоры на оружейную доску. Там висели ножи со стоимостью от 5 до 10 долларов, а также мечи и сабли – от 60 до 70 долларов. Некоторые рукоятки были сделаны из оленьих и бараньих рогов. Сталь была исписана рисунками и надписями.
Меня, во всяком случае, это впечатлило. Данную продукцию продавали мастера-братья Абдулло и Зоир Камоловы. Они сообщили, что на все выдают сертификат, который необходимо предоставлять на таможенной границе. Попрощавшись, мы пошли дальше – в ряды менял.
Данный пассат отличался от других тем, что был построен на перекрестке пяти улиц, наверное, чтобы больше людей приходило менять деньги. «Когда богатые караваны приходили в Бухару, то, конечно, продавали свои товары за бухарские «пули», а затем караванщики меняли эти деньги на другую валюту, - рассказал гид. – Если же они сами делали покупки, то опять же обращались сюда, чтобы поменять валюту». Ремесло менял было одно из доходных, и тем больше был торговый оборот в Бухаре, тем крепче были финансы страны.
- А это что? – спросил я, указывая на надгробие прямо в углу пассата.
- Каждая махалля (община) имела своего святого патрона – пира, как называли в древности такую личность. И если пир умирал, то его причисляли к лику святых и хоронили здесь же. Его дух как бы оберегал своих подопечных живых, - сказал Рустам-ака. – Одно из таких захоронений есть и в пассате менял. Но дело в том, что это может быть и мнимым захоронением…
- То есть? – не понял я.
- Может, здесь остался его след, когда в последний раз видели пира. Поэтому на этом месте и возвели могильник, - пояснил Рустам-ака. – А теперь пойдемте дальше.
Выходя из пассата менял, мы увидели самую старую мечеть «Атарон иль Магоки Атури» – здание начала XII века. По мечети было видно, как за 800 лет город поднялся почти на четыре метра. Реставраторам пришлось буквально откапывать мечеть от культурного слоя. До 1975 года она практически была под землей и вниз вела лестница. Лишь в 90-х годах после приобретения Узбекистаном независимости нашлись средства, чтобы откопать и очистить этот уникальный исторический памятник. «Этот храм имеет удивительную историю, - начал Рустам Садыкович. – Как известно, наши предки были огнепоклонниками, манихейцами, христианами, буддийцами. Раньше на этом место стоял зороастрийский храм с вечным огнем – его специально поддерживали приставленные жрецы. Затем в 8 веке сюда пришли арабы, которые снесли храм и на его фундаменте построили мечеть. Как вы видите, портал XII века не реставрировался, остальная часть подверглась частичной реконструкции в 1975 и 1997 годах.

РЕКА ЖИЗНИ ДРЕВНЕГО ГОРОДА

От мечети «Аторон иль Магоки Атури» дорога вела к караван-сараям, то есть гостиницам в современном понимании, где селились приезжие купцы. В Бухаре в XIX столетии насчитывалось более 80 таких «отелей». «Здесь слышалась разноголосая речь, - стал описывать нам картину того времени Рустам-ака. – Представьте себе, сюда прибывали индийские купцы со слонами и они останавливались в своем национальном караван-сарае «Фил» (что означает «Слон»). Здесь жили и китайцы, и арабы. Был и татарский караван-сарай «Нугай», в котором отдыхали купцы из Казани. В таких заведениях путешественники и торговцы получали полный пансион: еду, кров, защиту». Первые этажи караван-сараев предназначались для верховых животных – лошадей, ишаков, верблюдов, а второй – для людей.
Через территорию старого города и, в частности, гостиниц были проведены дренажные системы – «тазар», и все городские стоки уходили через подземные колодцы. Поэтому в караван-сараях всегда было чисто.
Мы подошли к сохранившемуся до наших дней татарскому «отелю». Руслан, как татарин, сразу же бросился фотографировать памятник, имеющий отношение к его народу. Я же склонился над каналом, который был вымощен из жженого кирпича и кое-где - известковым камнем. По обе стороны реки росли чинары, крона которых не позволяла испаряться влаге. «Это Шохруд – «шахская река», - объяснил Рустам Садыкович. – Бухара обязана своим существованием городскому каналу, которую 2500 лет назад горожане прорыли от самого Зерафшана. Благодаря воде люди могли жить в этом иссушающем регионе. Летом и зимой Шохруд обеспечивал население, растения и животных спасительной водой. Он же кормил и хаузы (озера), которых в старой части города было свыше ста. Эти хаузы создавали особый микроклимат».
Ценность воды в Средней Азии знали не только наши предки, эту проблема достает сейчас и нас, далеких потомков.
Высыхающий Арал, опустынивание плодородных земель, засуха – это сегодняшняя сложная экологическая обстановка, которая усложняет жизнь многим узбекистанцам. Смотря на воду, текшую по Шахруду, я вспомнил притчу (как бы косвенно связанную с водой и пассатом менял), написанную моим отцом в своих «Бухарских легендах». Она короткая, но весьма нравоучительна. И я предоставляю ее на суд читателям: «Сказка или быль – не знаю, мне рассказывал об этом отец. Наверное, он получил, как сегодня выражаются, информацию от своего деда, а тот – также от предыдущего поколения. Но не в этом наш рассказ.
Один бедный человек, испытав невзгоды на чужбине, решил вернуться в родные пенаты – в родную Бухару. Путь был долог и проходил через пустыни, ибо других путей в то время не было. Не будем описывать всех его страхов, невзгод, испытаний, которые вытерпел наш герой, но, не доходя и тридцати километров до родного места, он неожиданно встретил препятствие.
Это сегодня можно говорить так, но тогда – это было счастье – найти собеседника и путника в продолжительном пути.
Просто он наткнулся на человека, полузасыпанного песком Каракумов. Лицо, борода, бледность лица, богатая одежда еще ничего не выражали, так как он на своем пути видел и нищих в богатых одеждах, и богатых, облаченных в рубище паломников.
Герой наш не был прагматистом или идеалистом, но он был зависим от традиций того времени, и, естественно, что первоначальным его порывом было броситься к сострадающему и помочь ему в его невзгодах. Это была одна из его первых ошибок – не доверяйся тому и кому, если это не твоя сума. И наш герой забыл, что и у змеи главное не хвост, а голова, - бросился к несчастному и влил в его рот один из трех глотков воды.
Ожил мертвец и сразу предложил путнику и избавителю тысяча золотых динаров за оставшиеся глотки воды. Наш герой, не искушенный в человеческих хитрости и наглости, забыв все наставления о коварстве богатых и их бездушии, ответил, как бы ответил каждый бедняк:
- Мое богатство – ваше богатство, чего имею в суме – это ваше.
Оставшиеся два глотка были выпиты купцом, но его кошель не оскудился. «Решим потом, в городе», - он.
Но не захотел купец расставаться с богатством и по прибытии в Бухару. Он спросил содержателя караван-сарая:
- Сколько стоит коса воды в вашем городе?
Ответ был однозначен:
- Всего два медных дирхема, таксыр (господин).
И эта сумма была выплачена путнику за жизнь.
Смысл этой притчи в том, что простой человек не выбирает и не оценивает в деньгах свое чувство, любовь, а общение – в золоте или серебре. Для него важно, в любой ситуации быть всегда человеком, бескорыстным. У бедного этой морали полный мешок, а у богатого - худой кошелек».
Не правда ли, насколько жизненна притча? Бухара знает много таких историй и легенд, связанную с послереволюционным временем и одну из них я расскажу позже.
Недалеко от пассата менял, как бы в продолжение торгово-финансовой традиции ряда, расположился банк «Турон», причем в здании капиталистической постройки. Я хочу сказать, что не современного капитализма, а того далекого времени, когда Бухара находилась под протекторатом царской России. Рядом сейчас находится музей, а в те времена это здание было Русско-Азиатским банком.